Неупокоенная жертва
Исповедь убийцы. Могут ли жертвы приходить к убийце? Как протекает дальнейшая жизнь человека, который умышленно убил, но перед законом остался чист. Есть ли высшая месть?
Исповедь убийцы:
«За год до пенсии, я осталась одна и без квартиры, подробности описывать не буду. Снимать комнату затратно. Я подумала, что могу устроиться в сиделки к какой-нибудь одинокой бабулечке, буду помогать ей и за квартиру платить не нужно, с условием, что завещание напишет на меня.
Мои поиски увенчались успехом, я нашла девяностолетнюю старушку- Марию Петровну. Родственников у нее не было. Сиделки от нее сбегали, едва получив первую зарплату. Как мне объяснили словоохотливые соседки, старуха была сварлива, издевалась над прислугой (так она называла сиделок!), да еще и дралась.
Но мне было все равно. Полгода я стелилась перед Марией Петровной, уверяя грымзу в искренней любви к ней, выполняя все капризы и приказы.
Наконец, бабка написала завещание в мою пользу, но при одном условии- я должна полностью подчиняться ей и не отходить от нее ни на минуту, или она квартиру перепишет на государство.
Прошло полгода, старуха могла ущипнуть меня, огреть костылем, толкнуть в бок, плеснуть горячий чай в лицо. Бабка не стеснялась в выражениях, обзывая меня последними словами. За каждую провинность грозилась переписать квартиру на государство.
Она была очень осторожна, закрывала все свои лекарства на замок- боялась что я ее могу отравить. Заказывала она их через знакомого врача, кроме меня, только он был вхож в ее дом, больше никого не пускала.
Здоровье у старухи было железное, анализы она делала на дому, поэтому я слышала, как врач говорил ей, что она проживет еще лет двадцать, а то и больше.
При враче бабка расхваливала меня, а я пела ей дифирамбы. И думала как избавиться от старой ведьмы.
Я находилась при ней все 24 часа, буквально спала на кресле, возле ее кровати. Была в полной ее власти.
Конечно, я могла уйти от нее, но неужели я терпела все издевательства напрасно? И я придумала план, как раз подвернулся удобный случай.
Летом по квартире забегали тараканы, Мария запаниковала, она очень пеклась о своем здоровье. Я ей предложила пожить в санатории, пока квартиру будут обрабатывать.
На свежем воздухе, на виду многочисленных людей и персонала, Мария расслабилась- она даже колотить меня перестала. Подействовали еще успокоительные таблетки, которые ей прописали.
Ей нравилось посещать оздоровительные процедуры, поэтому старуха оплатила прибывание в санатории еще на месяц. Я наслаждалась настоящим, почти за полтора года, отдыхом, и готовилась к похоронам мучительницы.
После обеда я вывозила Марию в лесопарк, под раскидистое дерево. Стелила коврик, ставила чашку с фруктами, рядом ложила телефон и оставляла ее, а сама уходила гулять в лес.
Территория была охраняемая и огорожена бетонным забором, поэтому бабка меня спокойно отпускала. Возвращалась я к ней с букетом цветов или ягодами.
Мы появлялись в столовой под одобрительные взгляды медперсонала. Меня там считали почти святой.
В тот день я бежала к санаторию, толкая коляску с обездвиженным телом Марии, обливаясь слезами и зовя на помощь.
Пока я гуляла в лесу, бабка уснула и коляска наклонилась, Мария упала под корни дерева, где в углублении оказалось змеиное гнездо.
Я нашла подопечную, лежащую на земле, по ней ползали змеи- гадюки. Марию Петровну спасти не удалось.
Так я стала полноценной хозяйкой квартиры. С моей стороны все чисто: никто не знал, что мой отец был серпентологом.
Он даже в свидетельстве о рождении у меня не записан, мама с папой жили в гражданском браке.
Я часто помогала отцу в лаборатории.
Я отлично умела обращаться со змеями, так же, как отец. Этот факт был тайной для всех. Папа и мама давно умерли.
После похорон я занялась продажей квартиры. Решила что такую большую квартиру продам, куплю себе поменьше и еще деньги на безбедную жизнь останутся.
Перед продажей, я затеяла ремонт. Как-то вечером, после оклейки обоев и покраски, я открыла окно, высунулась корпусом, чтобы глотнуть свежего воздуха.
И вдруг меня кто-то больно ткнул под ребра, как это делала Мария.
Я чуть не вывалилась из окна. И тут я услышала мерзкий хохот и голос покойницы: „Ах ты, тварь! Ты обещала мне служить, пока я не умру своей смертью! Теперь, пока в аду не окажешься, из этой квартиры никуда не выйдешь!“ Я с визгом выскочила вон.
Шел месяц за месяцем, но квартиру никто не покупал, несмотря на сброшенную цену. Всех что-то смущало или пугало, будто чувствовали что бабка бродит по квартире.
Но видела ее только я, то в зеркале, то ночью в коридоре- она грозила мне костылем. Надо платить коммуналку, налог на имущество, но моей пенсии хватало только на хлеб. Я устраивалась на работу, но там что-то происходило: падали предметы, разбивался товар- меня увольняли. А последний раз, идя на собеседование, я поскользнулась и сломала ногу. Пришлось сидеть дома.
Дома спокойнее, хотя там бродит призрак Марии, обвешенный змеями, но меня это уже не волнует. Так я живу уже три года, практически не выходя из квартиры. Я бы давно свела счеты с жизнью, но не хочу увеличивать число своих грехов, к тому же, я знаю, там я встречу ЕЕ...»
Что тут сказать? Конечно, бабка относилась ужасно к сиделке, но убивать человека никто не имеет права. Сиделка могла просто сбежать, как другие, но она выбрала такой путь- ради квартиры. Платить нужно за все, если не деньгами, то плату возьмут другим: здоровьем, присутствием страха, разрывом отношений...